Оказывается, листопад может быть громким. Сидишь себе в беседке посреди яблоневого сада, а вокруг падают редкие листья с таким звуком, как-будто кто-то в темноте делает редкие шаги крадущейся походкой, время от времени наступая на что-то сухое и хрусткое. И шуршание это раздается то совсем рядом, то вдалеке, словно весь сад наполнен какими-то таинственными существами, которые занимаются своими, никому неведомыми, а потому ужасно важными и таинственными делами.
А там, за границами круга света от небольшой лампы, по всему саду идет медленный танец умирающей листвы вокруг засыпающих деревьев. В природе всегда происходит именно так: кто-то менее значимый умирает, осыпаясь праздничной шелухой с кого-то более важного, засыпающего на время.
Прекрасный танец смерти и сна. Вальс.

****

Серое небо. Лязг. Грохот траков. Треск очередей и звон сминающихся о броню кусочков металла. Черные клубы дыма над горящей «бехой». Широко открытые глаза водилы, смотрящие куда-то в сторону от огня. Глаза, смотрящие с головы, отрезанной прилетевшим из ниоткуда куском металла.
Мелкий окоп, обложенный булыжниками. Мокрый от пота, просоленный «камок». Тяжелый автомат в негнущихся руках. Страх. Судорожные движения. Пульсом в ничего не слышащих от разрывов ушах: «Жить! Жить! Жить!»
Чреда разрывов. Свист вспарываемого воздуха. Кровавый тюльпан раны на плече. Второй над виском. Беззвучное падение.
Танец, в котором смерть приглашает кавалеров.

***

Вы когда-нибудь видели, как роса блестит в свете звезд? Едва ли многие из вас обращали внимание на это маленькое, но бесконечно прекрасное чудо, которого не увидишь ни в городах, ни в их окрестностях.
Небо глубокое-глубокое, такое, что видно его черное дно с россыпью разноцветных звезд самого разного размера.
Как? Вы не знали, что звезды — разноцветные? Значит, вы не видели настоящего ночного неба.
Мириады белых, красных, пронзительно голубых и солнечно-желтых огоньков отражаются в серебристо-седых волнах плакучих полевых трав, согнувшихся под тяжестью крупных и таких же холодных, как звезды, шариков осенней росы. В такие ночи кажется, что привычный мир исчез, а вокруг простирается панорама какой-то иной реальности, оставшейся за границами рассказанных в детстве сказок.
Если лечь на землю и присмотреться к отдельному крупному шарику росы, то можно увидеть в нем целую вселенную, которую изредка пересекает огненная нить отразившегося метеора — умирающего странника бескрайних просторов, где нет ни дорог, ни направлений.
Яркое и стремительное «па» в танце смерти.

***

Поляна в ночном лесу. Большой костер, почти не дающий дыма. Фигуры в длинных темных одеждах. Кровавые отблески пламени на лезвиях ножей. Монотонный речитатив на незнакомом языке, перемежающийся возгласами. Темп нарастает. Незнакомая речь отдается толчками в животе, давит на барабанные перепонки. Фигуры резко склоняются над чем-то, лежащим у самого огня. Высокий вой, почти визг, быстро сменяющийся хрипом, который тоже быстро замолкает. Тишина, прерывающаяся короткими скребущими звуками.
Танец смерти, в котором приглашают кавалеры.

***

Однажды, смывая в болотной воде кровь с рук, четырнадцатилетний парнишка вдруг понял, что только что убивал живых существ, и делал это просто так — он играл в чужую смерть, прерывая не принадлежащую ему жизнь. Но главное — ему было от этого хорошо.

…………………………….

Тогда, стоя на коленях у берега болотной заводи, я обнаружил в себе постороннего — неизмеримо более древнего чем я сам. И этот древний существует и мыслит совершенно иными категориями, которые мне удастся понять и принять еще не скоро.

Будучи подростком, я не понимал, что этот посторонний и я — одно целое. Строго говоря, он — не какое-то отдельное существо, а моя (или не моя?) древняя память, хранящая в себе знания и навыки из очень далекого прошлого, длившегося не один десяток жизней. Словно письмо посланное себе же в будущее, которое невозможно открыть до назначенного срока, он пребывал где-то в глубине моего «я», маскируясь под животные инстинкты и проявляя себя изредка необдуманными, странными поступками.

С этого дня я начал его будить, пытаться расшевелить, выудить из него как можно больше приемлемой для моего сознания информации. Начались сны, воспоминания, ритуалы, осмысленные и целенаправленные жертвоприношения, изготовление инструментов и орудий по воспомнаниям Зверя. Круг общения сменился, начались групповые практики. Боги, имена которых в истории человечества никогда не были связаны с добром и светом, отзывались на мои призывы, подкрепленные мучениями и кровью.

…………………………….

Прошло много лет. Я могу многое, а любое знание может стать моим, стоит лишь захотеть. И теперь я почти не помню того мальчика, который однажды, омывая руки от крови, наткнулся мыслью на мое убежище в своей душе.

_______
Специально для идиотов, которые решили, что это я о себе — а нашлись и такие *фейспалм*: Это ХУДОЖЕСТВЕННОЕ произведение, авторский вымысел, фантастика!